Иран бурлит так, как давно уже не бурлил. Президентские выборы обернулись – как и во многих других странах в последнее время – острым политическим кризисом. Когда режим имеет сомнительную легитимность, итоги выборов всегда легко оспорить. Так было и в Сербии, и на Украине, и в Киргизии, и в Молдове. Так происходит и в Иране. Выборы – это всегда точка максимального напряжения, проверка политической конструкции на устойчивость. Как устоявшиеся демократии, так и тоталитарные режимы, проходят через нее без особых рисков, а вот в промежуточных системах риски, напротив, чрезвычайно возрастают.
Нынешний президент Ирана Махмуд Ахмадинежад появился на политической арене внезапно четыре года назад внезапно. Мэр Тегерана, который руководил столицей всего около двух лет, стал открытием тех выборов. Его поддержали бедные жители Ирана, которые ничего не выиграли от правления считавшегося реформатором Хатами. За четыре года новичок в политике стал одним из наиболее известных мировых лидеров, бросающим вызов Западу в общем, и США с Израилем, в частности.
Поэтому выборы в Иране 12 июня 2009 года привлекли к себе особое внимание. С одной стороны, многие не сомневались в победе Ахмадинежада, с другой – столь же многие втайне желали ему поражения.
Как и в 2005 году, выборы оказались довольно острыми. Конечно, сразу стоит заметить, что до кампании допускают только проверенных кандидатов. Исламские эксперты отсеивают всех, чьи воззрения и поведение могут счесть недостаточно религиозными. Так что борьба идет между "своими". Тем не менее, ее исход непредсказуем. И в этом смысле интрига на выборах имелась.
Против действующего президента выступили три кандидата – бывший спикер парламента Мехди Карруби, бывший главком Корпуса стражей исламской революции Мохсен Резайи, и бывший премьер-министр Мир-Хосейн Мусави. Последний и стал главным оппозиционным кандидатом. Архитектор по образованию, Мусави примкнул при шахском режиме к исламской оппозиции, и в 1981 году, в возрасте сорока лет стал премьер-министром страны, оставаясь на этом посту вплоть до 1989 года, когда после смерти аятоллы Хомейни эту должность упразднили. Затем он ушел из большой политики и занимал должность президента академии искусств. Его участие в выборах стало попыткой реванша старой гвардии, отодвинутой на вторые роли сравнительно молодым Ахмадинежадом.
Сразу следует сказать, что борьба Мусави с Ахамадинежадом – это не определение двух принципиально разных путей развития Ирана. Мусави был близким соратником Хомейни и последний его всегда поддерживал. На годы работы Мусави премьером приходится самый мрачный период исламской революции. Так что считать его неким модернизатором или реформатором можно только с большой долей условности. Да, за двадцать лет пребывания в отставке он, конечно, мог набраться некоего оппозиционного духа, но даже сам факт, что он старше Ахмадинежада на пятнадцать лет, и что большая часть его жизни прошла еще при шахском режиме, говорит о многом.
Другое дело, что разногласия между не сильно различающимися кандидатами могут вызвать эрозию исламского режима – и это именно то, что началось после выборов.
По официальным данным, Ахмадинежад получил примерно 63 % голосов, Мусави – 34 %. За первого голосовали преимущественно жители провинции – с небольшим достатком, консервативно настроенные. Второго поддержали более образованные и обеспеченные слои населения и молодежь. Уровень ожиданий у них был так велик, что с поражением своего кандидата они не были готовы смириться. Начались массовые уличные демонстрации, митинги и иные акции протеста. Иранские власти отреагировали на них оперативно, перекрыв западным СМИ кислород, а внутри страны создав помехи для мобильной связи и интернета, чтобы оппозиционеры не могли планомерно координировать свои действия. Также полиция и исламские ополченцы, выполняющие в стране роль помощников правоохранительных органов, получили задание действовать жестко, что вкупе с активностью молодежных групп привело к гибели не менее десяти человек.
Иные западные СМИ уже объявили о начале "зеленой революции". Так они назвали события, протекающие в Тегеране, по зеленому цвету, который выбрали для себя сторонники Мусави – он сам появляется на митингах с шарфом этого цвета.
Но есть ли предпосылки для революции? Когда тридцать лет назад шаха свергла исламская революция, на улицы выходили миллионы людей, у них был суперхаризматичный лидер – опальный аятолла Хомейни, а ненависть к режиму была всеобщей. Сегодня этого нет и в помине. Обозреватели признают, что у Ахмадинежада имеется солидная электоральная поддержка, а у его противников она значительно меньше. Даже при всех ограничениях в период кампании, мало кто сомневается в том, что действующий президент победил вполне уверенно. Даже те, кто поддерживает Мусави, не являются "революционерами" в полном смысле этого слова. Они не противники исламского государства, как и он сам. Массовость нынешних выступлений ничтожна по сравнению с массовостью акций протеста 1979 года. В отличие от тех событий армия и спецслужбы верны режиму. Демонстрации в Тегеране в июне 2009 года – это симптом неких проблем государства, но еще не революция.
Вполне возможно, что события нынешних дней будущие историки назовут первым предвестником грядущих перемен. Вот только ждать этих перемен предстоит еще долго.
Новая политика
Комментировать | | Обсудить на форуме |
