В мятом фраке с чужого плеча, с развязанной и весьма засаленной бабочкой, свисающей бесполезной бирюлькой по краям заляпанного закуской жабо, на арене появляется шпрехшталмейстер. Его лицо не выражает ничего, кроме мучительной скуки, а сизые мешки под глазами, наспех замазанные какой-то пудрой, откровенно вещают о непомерном избытке алкоголя в крови этого персонажа. Собрав остатки интеллекта, он громогласно орёт некогда поставленным густым баритоном: «Уважаемая публика! Только сегодня на арене нашего цирка политическое шоу «Выборы Директора цирка! Первым номером программы - чудеса престидижитации! Не совсем народная, но артистка Юлия Владимировна! Встречайте!»
На сцену под фанфары и бой барабанов степенно выходит маленькая женщина на непомерно высоких каблуках и вся её искусственно распрямлённая фигурка излучает желание ослабить сильно затянутую косу обмотанную вокруг головы, оттопыренные ушки выдают в ней породистую бойцовую сучку, а взгляд бультерьера выражает четкое понимание ситуации, при которой если укусит, то не отпустит никогда. Она молча выходит на середину арены, застеленной когда-то голубым с желтыми краями ковром, лысый и сильно небритый ассистент в подобострастном поклоне ставит кругленький столик и водружает на него потрепанный цилиндр фокусника накрытый белым платком с вышитым крестиком красным сердечком. Дама, движением опытного грузчика закатывает деликатный рукав дизайнерского платья (на которое ушла львиная доля бюджета её номера), делает магические пассы и вытаскивает из цилиндра симпатичного кролика. Все прожектора направлены на несчастное животное и оно испуганное, трясущееся и бормочущее что-то про экономику и стабилизацию гривны спрыгивает со столика и начинает носиться по арене, выкрикивая всякую чушь… Начинается ненавязчивая погоня за ушастым существом. Люди в белом с красными пятнами, напоминающими росчерк кисти бездарного и вечно пьяного художника импрессиониста, пытаются поймать кролика, или загнать его в угол, но арена круглая и все попытки несчастной подтанцовки фокусницы заканчиваются громким провалом под смех и всеобщее ликование команды кролика, расположившейся прямо в зелёной палатке неприглядного вида. Кролик выскакивает на оркестровый балкон и с пюпитра дирижера размахивает черно – зелёной полосатой тряпочкой крича о том, что именно он спасёт цирк. Но его не слышно, рев толпы настолько силён, что даже глухой понял бы, что пиво в буфете опять подорожало…
Лёгкой спортивной трусцой на арену выбегают накаченные парни в бело – голубых ливреях – предвестники выхода на арену Его… Именно Он, в золоченой повозке с пятью колёсами, восседая как хозяин всего живого и неживого, приподнимается с мягкой подушки и громогласно, присвистывая и подшепелявливая, сообщает о том, что кабинет, находящийся возле «обиталища» Директора цирка принадлежит ему на законных основаниях и нападки фокусницы не имеют никаких законных оснований и нельзя Его выселять из его «хаты». Зрителям совершенно плевать на раздел имущества цирка, так как в буфете всё дорожает на глазах.
На арену медленно с факелами выходит стройная толпа людей в вышиванках – это администрация Директора цирка. В долгой и пространной речи на непонятном языке, постоянно получая подсказки от жены – по совместительству суфлёра, часто не понимая её заокеанский акцент, Директор пытался объяснить, что он вовсе не деспот и не собирается, и не может, но хочет и старается, а они все злые и хотят погибели цирку и его отравили но не сильно, и в далёком прошлом труппа цирка голодала при другом – неправильном режиме в общем и целом никто толком так и не понял чего Директор хотел. Как только Директор начал говорить, всем уже надоело слушать и зритель потянулся в пресловутый буфет за дорогим пивом и заплесневелыми бутербродами по заплёванному фойе, украшенному всякими флажками, мимо милых старушек, одетых в девушек, предлагающих разные программки (на каждый номер свои).
Зритель так и не понял, что всё равно Директора цирка назначат без его участия на секретном совещании за слоновником, воняюшим свинарником, а слоны, бегемоты, тигры и павлины всё равно сдохнут от побоев и недоедания. А его – зрителя, ради которого вроде бы всё и затевалось, никто и не спросит…
И потонут в грохоте оркестра шаги уходящего зрителя, а на арене останутся те же, пьющие шампанское и жрущие икру…
Вопрос риторический: «Так кто же клоуны?»…
Александр МЕДУШЕВСКИЙ
Комментировать | | Обсудить на форуме |
