 История советского офицера-подводника Александра Маринеско по сей день остаётся предметом споров. О ней возникла целая литература, вокруг неё происходит столкновение позиций и амбиций, она обросла легендами и мифами. Ну таки – а где вы видели не легендарного одессита?
Однако как бы ни истолковывался и перетолковывался чуть ли не каждый факт этой истории, один – важнейший – факт был и остаётся несомненной, неоспоримой истиной. 30 января 1945 года подводная лодка ВМФ СССР «С-13» под командованием капитана 3-го ранга Маринеско торпедировала и отправила на дно Балтийского моря транспортный корабль Великогерманского рейха «Вильгельм Густлов». Это событие вошло в историю войн как самая масштабная катастрофа на море, атака, приведшая к самому большому числу жертв.
Никогда ни до, ни после 30 января 1945 года боевой единице с экипажем из 47 моряков не удавалось уничтожить настолько крупный вражеский корабль, вместе с которым погибли около 9,5 тыс. человек. До потопления «Вильгельма Густлова» крупнейшей морской катастрофой, случившейся в ходе военных действий, считалась гибель английского пассажирского корабля «Лузитания»: 7 мая 1915 года судно, совершавшее рейс Нью-Йорк – Ливерпуль, было атаковано немецкой подводной лодкой U-20 недалеко от южного берега Ирландии, что привело к гибели 1198 человек из 1959 находившихся на его борту.
От Одессы до войны
Александр Иванович Маринеско родился в Одессе в 1913 году, а Великую Отечественную встретил капитан-лейтенантом. Между этими двумя датами – 1913 и 1941 – можно легко поставить тире без всякого ущерба для повествования. 28-летний Маринеско прошёл следующие этапы: помощник матроса, ученик школы юнг, третий помощник капитана парохода «Ильич», выпускник специальных курсов комсостава Рабоче-крестьянского Красного флота, штурман, помощник командира, командир подводной лодки «М-96» (класс «Малютка», экипаж – 18 человек).
Война для Маринеско началась с того, что его исключили из кандидатов в члены ВКП(б) за пьянство и организацию карточных игр в дивизионе подводных лодок. Ничем другим он в первый год войны не отметился, а в первый боевой поход вышел лишь 12 августа 1942 года. Рейд закончился с отрицательным результатом: возвращаясь на базу, капитан не послал предупредительных сигналов, а при всплытии не поднял военно-морской флаг СССР, и лодку чуть не потопили собственные катера.
Второй поход «М-96» совершила в ноябре 1942 года в Нарвский залив. Советские историки утверждали, что лодка высадила группу разведчиков, которые должны были похитить из штаба немецкого полка шифровальную машину «Энигма». Тут что ни слово, то загадка. Ничего не ясно, кроме того, что никакая «Энигма» Балтфлоту не досталась. Однако Маринеско объявили храбрецом, восстановили в ВКП(б), присвоили чин капитана 3-го ранга и наградили орденом Ленина! После этого у свежего кавалера было несколько неприятных историй, связанных с чрезмерным употреблением спиртного, и всё-таки ему доверили новую лодку «С-13» (класс «Сталинец», экипаж – 47 человек, крейсерская скорость под водой – 11 узлов, вооружение – 100-мм и 45-мм орудия, 4 торпедных аппарата).
В третий поход он отправился только через два года, в октябре 1944-го. «С-13» атаковала немецкий транспорт «Зигфрид» и повредила его двигатель, за что Маринеско был награжден орденом Красного Знамени. Это награждение, как и предыдущее, свидетельствует о том, сколь скромные требования предъявляло командование ВМФ СССР к офицерам. Для сравнения: корветтен-капитан Вольфганг Лют, ровесник Маринеско и равный ему по званию офицер кригсмарине, получил Рыцарский крест за то, что в течение 27-дневного боевого похода в Атлантику отправил на дно транспорты общим водоизмещением в 49 000 тонн.
К зениту славы – на «плавучем штрафбате»
В конце 1944 года финские города Хельсинки и Турку, совсем как во времена Российской империи, стали базами советского Балтийского флота.
Маринеско, по своему обыкновению, чудил. В ночь под Новый год в Турку он с товарищем, тоже капитаном 3-го ранга, крепко выпил в ресторане гостиницы и затеял ссору с посетителями. Его утихомирила хозяйка гостиницы, молодая шведка, в спальне которой Маринеско задержался на двое суток.
Патруль комендатуры арестовал капитана и доставил его в 13-ю каюту плавбазы «Смольный», где располагался штаб «Смерш» Балтфлота. Командующий флотом адмирал Трибуц решил отдать Маринеско под трибунал за самовольное оставление корабля в боевой обстановке.
Существуют три версии развития событий. Первая: адмирал отошёл от гнева. Вторая: за Маринеско вступился командир дивизиона капитан 1-го ранга А. Орёл. И, наконец, самая невероятная, но любимая романистами и кинематографистами: экипаж отказался идти в поход с другим командиром.
Как бы то ни было, Трибуц отложил трибунал, дав возможность капитану и экипажу «смыть позор кровью». «С-13» стала единственной в истории Великой Отечественной войны «штрафной» подлодкой, и в таком статусе 9 января 1945 года вышла в море…
Жертва «атаки века»: путь к охотнику
В начале 1945 года в районе балтийских портов Готенхафен (Гдыня) и Данциг (Гданьск) скопилось около двух миллионов немецких беженцев из Восточной Пруссии, спасавшихся от наступления Советской армии. Немецкое население не без оснований опасалось мести со стороны победителей. «Задают вопрос, почему беженцы панически боялись солдат Красной армии. Тот, кто, как я, видел разрушения, оставленные гитлеровскими войсками в России, не станет долго ломать голову над этим вопросом», – писал после войны издатель журнала Der Spiegel Рудольф Аугштайн.
21 января 1945 года командующий кригсмарине гросс-адмирал Карл Дёниц отдал приказ о начале операции «Ганнибал». Сотни больших и малых кораблей в конце января – начале февраля осуществили переброску в Германию двух миллионов беженцев и военнослужащих, что стало крупнейшей эвакуационной операцией в истории мореплавания. В операции «Ганнибал» в полном составе был задействован бывший флот круизных теплоходов организации «Сила через радость», флагманом которого был десятипалубный транспорт «Вильгельм Густлов».
Теплоход принял на борт 10 582 человека. Среди них были 918 офицеров и матросов подводного флота, 373 женщины-военнослужащих из вспомогательной службы кригсмарине, 162 раненных военнослужащих вермахта, 173 члена экипажа судна. Кроме того, на транспорте находились сотрудники различных властных структур рейха, прежде работавшие в Кёнигсберге, и беженцы, главным образом женщины и дети, которых гросс-адмирал Дёниц приказал спасать в первую очередь. До Германии «Густлов» должен был дойти под охраной эсминца «Лёве».
30 января перегруженный «Вильгельм Густлов» покинул рейд косы Хель. На его мостике одновременно находились четыре командира, поскольку штатный капитан, 63-летний Фридрих Петерсен, не надеясь на собственные силы, попросил себе в помощь двух молодых мореходов Колера и Шмидта, а военное командование кораблём было поручено опытному подводнику, корветтен-капитану (капитану 3-го ранга) Вильгельму Цану. Таким образом, на борту не было единоначалия, и спор между капитанами разгорелся в первые же минуты похода. Цан, единственный военный моряк, предложил идти так называемым «противолодочным зигзагом» с максимальной скоростью в 16 узлов. Осторожный Петерсен настоял на 12 узлах. Транспорт шёл коридором в минных полях, указанным командованием кригсмарине.
В 19 часов на мостике приняли радиограмму, извещавшую, что на встречном курсе находится соединение тральщиков, и Петерсен, желая перестраховаться, дал команду во избежание столкновения включить опознавательные огни. Корветтен-капитан Цан умолял не делать этого, но его вновь не послушали. Через час четыре капитана собрались в кают-компании, куда стюардом был подан обед, а затем и коньяк. После того как трапеза завершилась, а транспорт миновал отмель Штольпебанк, в борт «Густлова» ударили три торпеды, выпущенные подлодкой «С-13».
Лодка всплыла в 19.05, сразу после того, как «Густлов» включил опознавательные огни. Советский вахтенный офицер не поверил своим глазам, увидев ярко освещённый силуэт огромного судна. Александр Маринеско тоже удивился тому, что противник не идёт зигзагом и охраняется лишь одним кораблём сопровождения. Воспользовавшись столь благоприятной ситуацией, лодка погрузилась на перископную глубину, сблизилась с «Густловом» на дистанцию 700 м и дала торпедный залп.
На каждой из торпед перед началом похода старшина второй статьи Пихур сделал надпись белой краской. Торпеды с надписями «За Родину», «За советский народ» и «За Ленинград» поразили цель, а четвёртая, с надписью «За Сталина», застряла в трубе торпедного аппарата, однако один из мотористов быстро обезвредил торпеду, и «С-13» спокойно ушла из зоны атаки.
«…Подобен кромешному аду»
О том, что происходило в те минуты на борту «Густлова», свидетельствуют воспоминания немногих выживших (главным хронистом катастрофы стал 18-летний стажёр административно-хозяйственной службы Хайнц Шён, который полвека своей дальнейшей жизни посвятил сбору и систематизации всех документов и свидетельств катастрофы немецкого транспорта).
Агония транспорта началась с того, что торпеда «За советский народ» разнесла борт в той секции, где когда-то был плавательный бассейн, а в тот момент располагалась импровизированная казарма, в которой находились 373 девушки из вспомогательных служб кригсмарине. Вторая торпеда повредила ходовую часть корабля, третья пробила корпус ниже ватерлинии, после чего транспорт продержался на поверхности лишь 70 минут.
В недрах огромного корабля происходило то, о чём романисты высоким стилем пишут: «Разверзся ад». Люди топтали друг друга, дрались за места в шлюпках, пускали в ход оружие. Выживал сильнейший: физически крепкие мужчины, вооружённые пистолетами и автоматами, пробивали себе дорогу сквозь толпу женщин и детей.
Позорным для истории немецкого флота является тот факт, что все четыре капитана, в том числе и офицер кригсмарине Вильгельм Цан, остались живы, поскольку покинули тонущий корабль одними из первых. Капитан Фридрих Петерсен приказал команде захватить лично для себя первую же спасательную шлюпку, а потом отдал приказ не подбирать тонущих. Десятки спасательных плотов и шлюпок, облепленных людьми, переворачивались, и пассажиры гибли в ледяной воде. Экипажи эскортирующего «Густлов» эсминца «Лёве», а также подоспевших к месту катастрофы пароходов «Геттинген» и «Гетенланд» с ужасом наблюдали за тем, как при погружении транспорта там неожиданно включилось вышедшее из строя при взрыве полное освещение и мощные сирены.
Так, с дьявольским воем и яркой иллюминацией, «Густлов» канул в воды Балтики.
Спасатели подобрали 1275 человек, 36 из которых умерли от переохлаждения уже в корабельных лазаретах. Всего из 10 582 человек, находившихся на борту «Вильгельма Густлова», спаслись 1239, а 9343 погибли (для сравнения: в 1912 году крушение «Титаника» стоило жизни 1517 пассажирам и членам команды). Согласно данным, которые собрали уже упоминавшийся Хайнц Шён и многие годы занимавшийся изучением истории «Густлова» лауреат Нобелевской премии по литературе Гюнтер Грасс, на дно отправились все 162 раненых, 250 из 373 женщин-военнослужащих, 90 из 173 членов экипажа, 406 из 918 подводников; остальные 8435 жертв – это чиновники государственного и партийного аппарата, эвакуируемые из Восточной Пруссии, их семьи и беженцы, в том числе свыше 3 тыс. детей. Впоследствии ещё одной жертвой трагедии «Густлова» стал самый молодой из капитанов – Колер. В 1946 году, не перенеся угрызений совести, он покончил с собой.
В тумане позднесоветских мифов
Начиная с 60-х годов прошлого века события 30 января 1945 года стали превращаться в очередной исторический миф.
Газеты «Красная звезда», «Калининградская правда» и «Страж Балтики» опубликовали мнение бывшего командира дивизиона подлодок капитана 1-го ранга Орла, сообщившего, что погибших на «Густлове» немецких подводников хватило бы для укомплектования 70 подлодок среднего тоннажа. Развив эту мысль, газеты утверждали, что «С-13» отправила на дно около 4 тыс. лучших матросов и офицеров Дёница, составлявших уже укомплектованные экипажи субмарин. Потопление «Вильгельма Густлова» назвали «атакой века», а Маринеско – «подводником номер один».
В 1965 году, к 20-летию Победы, в СССР вышла шеститомная энциклопедия «История Великой Отечественной войны», окончательно установившая канон описания атаки: «В жестокий шторм подводная лодка «С-13» под командованием А. Маринеско потопила чудо-корабль «Вильгельм Густлов», на борту которого из Кёнигсберга уходил цвет фашистского подводного флота: 3700 офицеров, экипажи для 70-80 подводных лодок, генералы, высокопоставленные чиновники, а также вспомогательный женский батальон (надзирательницы в лагерях, эсэсовки) из 400 человек. В Германии объявили трёхдневный траур. Командира конвоя расстреляли по личному приказу Гитлера. Капитан Маринеско был объявлен его личным врагом».
В позднейших переизданиях в перечень погибших на «Густлове» стали добавлять ещё и «22 нацистских гауляйтера Пруссии». Фразу об уничтожении «цвета фашистского подводного флота» как заклинание повторяли и советские военные беллетристы, в том числе такие сверхпопулярные, как Валентин Пикуль.
Между тем здравый смысл подсказывает, что правы всё же не они, а хронист «Густлова» Хайнц Шён и классик современной немецкой литературы Гюнтер Грасс, посвятивший драме, разыгравшейся в Данцигской бухте, книгу «Траектория краба» (Im Krebsgang), изданную и на русском языке.
За три месяца до конца войны в Кёнигсберге, Готенхафене и Данциге просто неоткуда было взяться 3700 подводникам, укомплектованным в экипажи 70 подлодок. Никаких генералов, гауляйтеров и надзирательниц-эсэсовок на борту транспорта тоже не было. Капитан Петерсен за свою трусость и недостойное поведение не понёс никакого наказания. Гитлер не объявлял по погибшим на «Густлове» траура и не провозглашал Маринеско личным врагом (другое дело, что в 1936 году «врагом рейха и фюрера» был назван Давид Франкфуртер, убийца «мученика за идею национал-социализма Вильгельма Густлова», именем которого назвали корабль).
Военное преступление? Нет, жестокие военные будни
Некоторые немецкие публицисты и историки считают торпедирование «Вильгельма Густлова», подобно бомбардировке Дрездена авиацией США и Великобритании в феврале 1945 года (135 тыс. погибших), военным преступлением против мирного населения. Оппоненты обвинителей, упрекавших командование Балтфлота в отдаче «бесчеловечного приказа», в ответ приводят следующие аргументы:
– Гросс-адмирал Дёниц сам разработал и осуществил тактику тотальной подводной войны.
– Невозможно винить советских военных моряков, переживших все ужасы блокады Ленинграда, в том, что они топили любой корабль под флагом рейха.
– Понятие «военное преступление» имеет определённые границы. В 1946 году Нюрнбергский трибунал снял с военно-политического руководства Германии обвинение в смерти 800 тыс. ленинградцев, поскольку правила ведения войны не запрещают блокаду и намеренную организацию голода в осаждённом городе.
Германский Институт морского права в Киле в 1960-е годы рассмотрел иск, поданный группой бывших офицеров кригсмарине, и вынес следующий вердикт: «Вильгельм Густлов»являлся законной военной целью. На нём находились сотни военных моряков и зенитные орудия. Имелись раненые, но отсутствовал статус плавучего госпиталя. Правительство Германии 11 ноября 1944 года объявило Балтийское море районом военных операций и приказало уничтожать всё, что в нём плавает. Советские вооруженные силы имели право отвечать тем же».
После успеха… После войны… «После Бога»
Разделавшись с транспортом, Маринеско продолжил поход. 10 февраля в той же Данцигской бухте «С-13» подстерегла и утопила госпитальное судно «Генерал Штойбен», на борту которого находились 2680 раненных военнослужащих, 100 солдат, около 900 беженцев, 270 человек военного медперсонала и 285 членов экипажа. Из них спаслось 659 человек.
15 февраля 1945 года «С-13», уничтожившая за один поход 13 тыс. немцев, вернулась в порт Турку, но экипажу вопреки установленной традиции не устроили торжественной встречи, а Маринеско не поднесли жареного поросёнка. Правда, штрафная лодка стала Краснознамённой и её капитан получил второй орден Красного Знамени. В начале мая шестой – и последний – поход завершился безрезультатно.
14 сентября командующий ВМФ адмирал Кузнецов подписал приказ следующего содержания:«За халатное отношение к служебным обязанностям, систематическое пьянство и бытовую распущенность командира Краснознамённой подводной лодки «С-13» Краснознамённой бригады подводных лодок Краснознамённого Балтийского флота капитана 3-го ранга Маринеско Александра Ивановича отстранить от занимаемой должности, понизить в воинском звании до старшего лейтенанта и зачислить в распоряжение военного совета флота». 30 января 1946 года, в годовщину «атаки века», Маринеско был уволен в запас.
После войны Маринеско был кладовщиком, снабженцем и топографом; в 1949 году осуждён на три года по статье «За разбазаривание социалистической собственности» и отбыл наказание на Колыме. Скончался в Ленинграде в 1963 году, в возрасте 50 лет.
О нём вспомнили через два года, в 1965-м, когда 9 Мая впервые стало не только праздничным, но и нерабочим днём, и был отчеканен первый в СССР юбилейный рубль. К 20-летию Победы как-то неожиданно выяснилось, что мало кто знает подлинную историю Великой Отечественной. Например, для миллионов людей стал откровением рассказ писателя Сергея Смирнова о подвиге гарнизона Брестской крепости…
О командире «С-13» написал Александр Крон в повести «Капитан дальнего плавания», Сергей Смирнов посвятил ему один из выпусков телеальманаха «Подвиг», в Кронштадте ветераны-балтийцы подписали ходатайство о посмертном награждении капитана «Золотой Звездой» и установке памятника. Командование ВМФ на все запросы отвечало: «Недостоин».
Звание Героя Советского Союза было присвоено Маринеско в 1990 году. Именем Маринеско названы набережная в Калининграде, улицы в Севастополе, Одессе и Санкт-Петербурге, а также Санкт-Петербургский музей подводных сил России и Одесское мореходное училище. Памятники Маринеско установлены в Калининграде, Кронштадте, Одессе и на Богословском кладбище Санкт-Петербурга.
Остаётся лишь добавить, что в 2005 году по мотивам биографии героя был снят довольно странный фильм «Первый после Бога».
http://www.odnako.org/ru/articles_and_analytycs/2009/05/article226.html#msg
Комментировать | | Обсудить на форуме |
