 Каждую пятницу ищите в газетных киосках очередной альбом из уникальной коллекции «КП» в Украине». Цена - всего 49 гривен.
Евгений САЗОНОВ, зам. редактора регионального отдела «КП», рассказывает о своем любимом художнике Эдгаре Дега.
За рамками банальности
- Родись на полвека позже, он бы стал не художником, а гениальным фотографом. Этаким оптическим Хемингуэем - настоящим мужчиной, не страшившимся получить по лицу, снимая скачки, войны, кабаки, женщин и просто жизнь. Бунтарского духа ему было не занимать (выходец из французской банкирской семьи, он неожиданно выбирает «несерьезное» занятие - рисование, а затем так же неожиданно бросает учебу). А вот достойной техники в металле и стекле еще не было. Все, что ему нужно было, - это малоформатная «Лейка», которую можно так же легко носить с собой, как и блокнот для набросков. Но все, что могло предложить ему время, - это неподъемный короб на треноге с магниевой вспышкой. Вряд ли это устроит человека, спешащего посетить тысячу мест за один день. Оставались карандаши, кисти, пастель. Но техника в теории, которую он использовал, была фотографическая, репортажная, которая завоюет популярность лишь спустя годы.
Картины Эдгара Дега производят странное впечатление - в них нет глянцевой завершенности художественного полотна. В них присутствует легкое несовершенство: кажется, что перед тобой фотоснимок в легкой нерезкости, потому что сделан моментально и не с самой удобной точки - с точки зрения человека, который видит жизнь такой, какая она есть. Как в «Абсенте», где герои сдвинуты в угол; в «Монсеньер и Магда», где женщина исчезает за портьерой; в «Площади Согласия», где в кадр влез какой-то мужчина в цилиндре. Такое ощущение, что Дега «лупит» кадры от бедра. Но это невозможно: художник - не фотограф, он чрезвычайно долго экспонирует и проявляет. И в его власти рисовать не так, как видит фотоаппарат, а «фотошопить» реальность по полной программе. Но Дега предпочитает останавливать мгновение там, где его застал: за соседним столиком в баре («Абсент»), в оркестровой яме («Оркестр Оперы»), в работном доме («Гладильщицы») и даже в «Конторе по торговле хлопком».
Картины художника в высшей степени репортажны, а потому жизненны - со всеми положительными и отрицательными чертами. Этого правила он придерживается даже в исторических полотнах («Спартанские девушки вызывают на состязание юношей»). Если не удается показать жизнь такой, какой она была, то надо хотя бы такой, какой она могла бы быть.
Но реальность была бы пустой, как фотография фотолюбителя, если бы Дега не наполнял ее эмоциями. Закадровыми чувствами. И здесь он - опять словно у старика Хэма - использует принцип айсберга. Видимая часть - лишь малый кусочек того, что скрыто вокруг произведения искусства. Ты чувствуешь кожей существование глобального закадрового мира: картина не ограничена рамками - она шире, гораздо шире. Может быть, потому, что люди стремятся выйти из этих рамок, выйти из банальности в вечность. Радуясь и печалясь этой возможности одновременно. И не потому ли изображения на всех картинах находятся в хрупком равновесии - герой куда-то движется, что-то собирается сделать, у него есть дела за пределами застывшего момента подсмотренной жизни.
Кроме того, эмоций добавляет техника исполнения - Дега разбавлял пастель горячей водой и наносил такой калейдоскоп огней, который не снился Парижу. Не только потому, что был импрессионистом, но и потому, что стремительно терял зрение. Однако не хотел, чтобы его жалели. Злился на это. Вообще в нем, так же как в его картинах, в хрупком равновесии находились спокойствие и гнев. В нем и его картинах не было только одного - равнодушия. Собственно, как и в настоящей жизни, которую он умел изображать как никто другой - и в рамках, и за рамками.
Источник: http://kp.ua/daily/
Комментировать | | Обсудить на форуме |
